Владислав Шаповалов: солдат, писатель, человек…
30 ноября 2020 года могло исполнится бы 95 лет Владиславу Мефодьевичу Шаповалову: русскому писателю и публицисту.
Детская библиотека подготовила познавательную статью о жизни и творчестве писателя.
Владислав Мефодьевич Шаповалов родился 30 ноября 1925 году в селе Васильковка Днепропетровской области Украинской ССР, в семье сельских фельдшеров. Через 10 лет семья переехала в Днепропетровск.
Когда началась Великая Отечественная война, Владислав Мефодьевич добровольцем ушел на фронт, прибавив себе недостающий год. Принимал участие в боях в составе 1-го Украинского 5 фронта, служил бронебойщиком роты противотанковых ружей 828- го стрелкового полка 197-й Брянской дивизии. При форсировании реки Висла был тяжело ранен. Прошел боевой путь от рядового до офицера. Награжден орденом Отечественной войны I степени, медалью «За отвагу».
Вернувшись с войны, окончил филологический факультет Днепропетровского государственного университета.
Около тридцати лет посвятил педагогической деятельности: был учителем, завучем, директором Леоновской основной общеобразовательной школы в Курской области. При этом занимался литературным творчеством – писал романы, повести. В 1980 году вступил в Союз писателей СССР.
Участие в Великой Отечественной войне по-особенному проявилось в талантливых книгах «Весны детства», «Дедушкины вечера», «По всей линии фронта», и других, где отчетливо и последовательно развиваются военная тема, где утверждаются идеи гуманизма, патриотизма, национальной гордости, воинской чести и преданности служения Отечеству.
? Ярким событием стал выход в 1913 году книги «Руки матери».
Предлагаем прочитать отрывок из этой книги.
«А через год фронт подошёл к хутору Калиновка.
С вечера за горизонтом, где находилась Ястребовка, что-то сильно гремело, а, когда начало смеркаться, небо взялось багровым кровоподтёком. К ночи зарево немного присело, но всё равно видно было: там что-то горит.
— А дитёв надо сховать, — всё так же таясь, вполголоса, произнесла мать.
Её беспокойство передалось Наталье. Вдвоём они внесли в погреб по оберему соломы, устлали земляной пол. Сверху покрыли солому рядном. Перевели сонных Ванюшку с Борей, перенесли на руках четырёхлетнюю Раюшу. Мальчики, волоча ноги со сна, цеплялись босыми ногами за порог. Уложили всех рядом.
Не спали. Сидели впотьмах, вслушиваясь в неясные шорохи, что долетали через открытую дверцу, молчали. Наталья держала на руках Женю, думала, как же осталась там, на верху, Зорька и подсвинок с курьми, которых с таким трудом она удержала до сих пор, бог весть каким прокормом.
Женя спал неспокойно, ворочался и что-то невнятно бормотал, суча голыми ножками. Наталья то и дело перекладывала его с руки на руку. Вскоре они надышали, в погребе стало жарко.
— А чаго мы мучаимси? — сказала мать, — пойдём в хату, а как что почуется, сразу перебегим. Погреб-то рядом.
На дворе было тихо, мирно горели в вышине звёзды. Означало себя кромкой светлеющего небокрая хлебное поле. Они вернулись в хату. Наталья положила Женю в колясочку, что ещё для первенца смастерил муж — так та зыбка и перекачала всех четверых по очереди, — сама примгнула на кушетке, уступив кровать матери.
Спали там или не спали, только рано утром обеих всколыхнул неясный шум, что доносился с улицы. Мать подошла к окну, отодвинула занавеску.
— Немцы! — сразу осел её голос.
На краю хутора послышалась автоматная трескотня.
Наталья схватила Женю из колясочки, выбежала в сенцы, затем во двор. И только хотела уже спуститься в погреб, как увидела бегущего соседа. Максим Сотников работал в совхозе пасечником. Он бежал за тыном вдоль улицы в одной нательной рубахе, со взбитым впереди чубом, растерянными глазами. Крикнул что-то и, взмахнув рукою, точно загораживая её с ребёнком, упал подкошенный. То, что он крикнул, Наталья не разобрала. Но поняла, что обращался дед Максим к ней, а прикрывающий взмах руки указывал: куда ты суёшься, да ещё с дитём! Наталья прижала ребёнка к себе, закрыла рукой головку. В это время взойкнула сзади мать. Наталья оглянулась, а мать наложила руки на голову и, как-то неловко оседая на ноги, не своим, чужим, голосом произнесла:
— Вот мы и дожили…
В погребе проснулись от выстрелов дети. Позвали мать, но возле них её не оказалось. Ванюшка метнулся по ступенькам вверх, за ним — Боря. Раюша всхлипнула, но тут же подхватилась тоже следом
… Наталья хотела на них прикрикнуть и загнать назад, да тут её будто кто хлестнул железной плетью по рукам. Женя вздрогнул весь у неё на руках, будто его на мгновение свело судорогой, и смяк… Не помня себя, Наталья спустилась в погреб, положила безжизненное тельце на солому и, ещё не осознавая, что положила мёртвого, выползла сама вся окровавленная наверх и потеряла сознание…
Двое суток Наталья пролежала в беспамятстве вместе с мёртвыми детьми и матерью. Всходило и, поднявшись до зенита, накалив землю, заходило солнце…»
Вогур Л. И.
